8 октября в 1970 году Александр Солженицын получил Нобелевскую премию по литературе
8 октября 1970 года Шведская Академия присудила Нобелевскую премию по литературе Александру Солженицыну за ту нравственную силу, с которой он продолжил традиции русской литературы.
Александр Исаевич стал третьим представителем СССР, получившим эту престижную премию. До него такой чести удостоились Борис Пастернак в 1958 году и Александр Шолохов в 1965-ом.
Для советского руководства известие о том, что Солженицыну присуждена Нобелевская премия было крайне неприятным. Уже спустя два дня все центральные газеты откликнулись заказными статьями, от первой до последней буквы продиктованными со Старой площади (там находился ЦК КПСС). Тогда же председатель КГБ Юрий Андропов подготовил специальную справку, начинавшуюся словами: «По поступившим в Комитет государственной безопасности данным, сообщение о присуждении Солженицыну 8 октября 1970 года Нобелевской премии заметно оживило аккредитованных в Москве иностранных корреспондентов и вызвало ряд поздравительных телеграмм и писем в его адрес… В кругах советской интеллигенции решение Нобелевского комитета воспринято в основном неодобрительно. Многие писатели, художники, деятели театра, композиторы считают присуждение Солженицыну премии очередной антисоветской акцией и обсуждают вопрос, как на нее следует реагировать…»
Между тем это была не последняя неприятность, свалившаяся на головы советских руководителей в эти дни. Из-за того же «бугра» пришла еще одна ошеломляющая новость: издательство «Литл Браун» собирается печатать мемуары Никиты Хрущева. Как печатать!? - недоумевали в Москве, ведь еще в июле мемуары были изъяты у сына Хрущева и теперь хранились под надежным присмотром КГБ? Чекисты срочно связались с Сергеем Никитовичем Хрущевым и в конспиративном номере гостиницы «Москва» задали ему тот же вопрос. Но сын бывшего советского лидера, не моргнув глазом, произнес: «Пока материалы были у нас, о публикации не было и речи. Сегодня этот вопрос следует задавать вам, а не мне». Ответить на это чекистам было нечего. Хрущев же продолжал: «Поскольку в сложившейся ситуации изъятие мемуаров теряет всякий смысл, я прошу отдать их мне обратно». Однако в этой просьбе ему было отказано.