23 ноября в 1941 году мы стали получать по 200 граммов глиноподобного хлеба

«С 23 ноября 1941 года мы стали получать по 200 граммов глиноподобного хлеба. И больше ничего».

Это строка из дневника Евгении Рахковской. Вот что пишет эта женщина, пережившая все 900 дней ленинградской блокады о чудовищных днях, отстоящих от нас ровно на 61 год: 
«Накануне Нового года я пошла за хлебом. В очереди приходилось стоять очень долго. Я надела мужские валенки, какие-то кофты, закуталась в байковое одеяло и обвязалась веревкой. Главное – спрятать хлебные карточки, но так, чтобы в нужный момент их можно было достать. Затем такому "шару" надо спуститься с пятого этажа, но не скатиться с лестницы. Спустилась. Дошла. Но получая хлеб, недостаточно быстро положила кусок хлеба в сумку. Неожиданно выскочило какое-то существо, выхватило кусок и затолкало себе в рот. Из-за лохмотьев нельзя было узнать, кто это: ребенок или взрослый. Доведенный голодом до крайности "вор" свернулся у моих ног, ожидая заслуженных побоев. А я лишь горько заплакала и побрела домой... 

В самые страшные дни мы не теряли человеческого достоинства и максимально поддерживали друг друга. Но были и такие случаи, когда муж выкрал у своей жены карточки и съел ее паек хлеба. Он обрек свою жену на смерть, и сам погиб. Его труп мы увидели на кухне. Мы были свидетелями угасания ребенка, которого собственная бабушка перестала кормить, чтобы съесть его паек. Но она не выжила, потому что, кроме голода и холода, ее убивал вид умирающего внука... Мы выжили, потому что были нужны друг другу... Мы выжили, потому что я, приходя домой, приносила бодрящие новости, а если их не было, то выдумывала. А еще потому, что рядом с нами жил такой сосед, железнодорожный рабочий, который бесшумно, как из небытия, появлялся с куском замусоленного сахара, с картофельными очистками... Он являлся в самые критические моменты нашей жизни... И самое главное – нас спасла наша ЛЮБОВЬ».